Статус. Гнездящийся, оседлый вид.

Общая характеристика и полевые признаки. Одна из крупных сов, уступающая в размерах лишь рыбному филину. Размах крыльев филина более 1,5 м, масса 3—4 кг, а яйца его весит почти столько же, сколько взрослые уссурийская совка или сплюшка.

По умеренно развитому лицевому диску, по большим, с яркой радужиной, глазам, по хорошо заметным перьевым ушкам, направленным не столько вверх, сколько в стороны, наконец, по темному клюву и опушенным до когтей пальцам ног— определение этой совы не составляет труда.

Спутать филина в природе можно разве что с рыбным филином, от которого первый отличается: значительно более интенсивной (насыщенной) пигментацией оперения и радужины глаз, оперенными лапами и истинно совиным бесшумным полетом (взмахи крыльев рыбного филина слышны за 50—100 м). Когти филина имеют два режущих края, а не один притупленный, как у рыбных сов, поскольку филину в момент овладения жертвой необходимо нанести ей как можно более существенные ранения. Здесь же отметим, по по многим бросающимся в глаза признакам — морфологическим и частично поведенческим — филин похож на огромную ушастую сову. Последнюю надежно отличают от филина мелкие размеры.

Для филина характерны размеренные, глубокие взмахи крыльев. Птица как бы неторопливо летает невысоко над землей, совершая так называемый поисковый дрейф, при котором машущий полет чередуется с непродолжительным планированием. Филины, обитающие в горах и ущельях, по свидетельству К. А. Юдина (1953), нередко используют восходящие потоки воздуха и подолгу парят, описывая круги в высоте. Однако такие действия вряд ли являются для этой птицы характерными.

Если филин присаживается для отдыха на дерево или землю, то тело держит вертикально.

Встретить филина чаще всего удается в открытом ландшафте, хотя птица эта и населяет самые различные биотопы.

Голос. По силе голоса и производимому впечатлению филина также трудно спутать с какой-либо другой ночной птицей. Мощь его криков такова, что на них откликаются даже волки (Огнев, Воробьев, 1923). Состязаться с филином в этом отношении могут лишь рыбные совы. Их голоса еще более мощные, но зато менее разнообразны.

Там, где живут филины, нередко слышатся их призывные крики. Чаще всего подает голос самец. Его призывный крик — низкое (основная нагрузка в области 150—400 Гц), сдвоенное уханье, с ударением на первом слоге и длящееся около 0,7 с, нечто вроде глухого “ту—у” или “у—у”, с более низким и коротким вторым слогом. При активной вокализации крики следуют один за другим с паузами в 8—10 с. Странным образом, крик этот на дистанции от 500 до 100 м воспринимается примерно одинаково, так что по силе его определить расстояние до птицы бывает затруднительно. На моховых болотах и пустошах таежной зоны например, в Ленинградской области и в Западной Сибири) в тихую погоду крик филина уверенно засекается человеком с расстояния в 1—1,5 км, а при идеальных условиях и за 3—4 км. Замечено, однако, что в пустынях, например Узбекистана, голос у филинов значительно тише, и услышать его можно не далее чем за километр при самых благоприятных условиях. В спокойной ситуации крики самца и самки сходны, хотя у последней он немного выше (порядка 250—450 Гц) и более изменчив по структуре и высоте; при возбуждении он звучит иногда как односложное взвизгивание. Есть сведения, что во время парной вокализации голос самки по частоте может быть на треть выше, чем у самца (Leibundget, 1973).

В разгар брачного возбуждения на гнездовом участке филинов можно услышать и парное пение. При этом призывные крики самца и самки чередуются. Однако степень слаженности криков обычно не бывает высокой: одна из птиц, чаще самка, то “выключается” из пения, то присоединяется вновь. Меняется и скорость ответной реакции. Сбивчивость парного пения филинов не позволяет отнести его к разряду классических дуэтов, имеющих стабильный рисунок вокализации. Иногда, в моменты наибольшего возбуждения, интервалы между отдельными возгласами партнеров сокращаются, сами выкрики повышаются, и голоса птиц почти сливаются в единый гул. При этом голос самца переходит в “зловещий” раскатистый хохот, а самка продолжает кричать, лишь учащая ритм. Хохот может продолжаться до 10 с кряду и в какой-то момент напоминает весенний крик серебристой чайки или белой куропатки, но глуше и ниже (150—500 Гц). За хохотом могут последовать странные “стоны” или “плач”, “скрежет” и пр., что и придает крикам филина своеобразие и известную популярность в народных сказаниях.

Европейские орнитологи (Маrа, 1953; Konig, Haensel, 1968; Blondel, Badan, 1976; Mikkola, 1983) отмечают у филина более 10—12 различных голосовых реакций. Из них понятен смысл пока лишь некоторых. Так, вылетая на охоту, филин часто оглашает окрестности мощным гудением. Это несколько растянутый обычный крик филина. Можно предположить, что в данном случае один из членов пары информирует другого о направлении полета за кормом. Но практически этот же сигнал предупреждает птенцов об опасности и, услышав его, филинята на какое-то время замирают. Сходный звук используется взрослыми птицами в качестве вступительного аккорда перед началом вечернего пения. Сильно обеспокоенный филин может хрипло произнести “ап” или “аак”, по звучанию похожее на крик пролетающей серой цапли. Иногда при беспокойстве издается лай, сходный с таковым длиннохвостой неясыти, но более тихий и глухой. Своеобразное куриное кудахтанье можно услышать от филина в момент передачи корма, при кормлении птенцов.

Находясь в гнезде, филинята монотонно, почти каждые 10 с, издают хриплое “чииб”. Этот птенцовый призыв можно расслышать в тихую погоду за 0,3—0,4 км. В Швеции подсчитали, что филинята издают до 2—2,5 тыс. таких криков за ночь, с максимумом 550 криков в час (Kranz, 1971). В момент подлета родителей с добычей к гнезду у птенцов вырывается скороговорка: “ука—ука—ука...”. Смысл первого звукового сигнала — указать родителям местонахождение птенца, второго — выразить степень голода. Кстати, голоса совят одного выводка нередко разнятся по высоте, что, помимо их возраста, возможно связано с полом.

Угрожая, как молодые, так и взрослые птицы щелкают клювом и способны издавать шипение. Кроме этого, птенцы иногда поспешно, но негромко выкрикивают что-то вроде высокого (до 4 кГц) щебета: “ти—ти—ти—та—ти”. Сигнал этот может иметь более 10 звуковых импульсов, следующих с короткими промежутками, почти слитно. Издается он при неурядицах и ссорах между птенцами, обычно “пострадавшим”. При виде человека возле гнезда самка, расхаживая в 20—30 м от него и отвлекая внимание на себя, испускает картавое ворчание, перемежающееся со звуками, напоминающими взлаивание. Издают филины и другие звуки, но функциональная значимость их пока неясна.

Значительная изменчивость филинов в сочетании с их изначальной оседлостью явились причиной распада данного вида на 17—19 подвидов (Vaurie, I960). Они отличаются особенностями окраски, пропорциями и общими размерами, степенью оперенности пальцев, в меньшей мере — экологическими и этологическими признаками. Из них резко обособлены лишь расы с африканского континента. Для Восточной Европы и Северной Азии принято рассматривать 10—11 подвидов (Дементьев, 19516; Степанян, 1975), на стыках которых во всех случаях известны интегрирующие, трудно диагностируемые особи.

Strix bubo Linnaeus, 1758, Syst. Nat., ed. 10, с. 92, Швеция

Окраска взрослых птиц насыщенная, ржавчато-желтая. Темные пестрины почти черные. На голове, спине, плечах они преобладают. Размеры средние: длина крыла самцов 430—470 мм (в среднем 453), самок 475—520 (в среднем 485). От западных государственных границ до долины Мезени, Вашки, Волги в пределах Нижегородской области, до Тамбовской и Воронежской областей; южная граница идет примерно по 50-й параллели.

Bubo bubo ruthenus Zhitkov et Buturlin, 1906, Изв. Имп. Русск. геогр. о-ва, 41 (16), с. 272. Промзино, бассейн Суры

Чуть светлее предыдущего, с сероватым оттенком. Темный рисунок менее развит и имеет буроватый тон. На кроющих крыла буроватые пятна. Размеры средние: длина крыла самцов 430—468 мм (в среднем 446), самок 471—515 (в среднем 485). От долины Мезени, Вашки, Волги в пределах Нижегородской области. Тамбовской и Воронежской областей на восток до предгорий Урала, долины Ужы, среднего течения р. Урал; на север — до границ ареала; на юг — до среднего течения Дона, оз. Маныч-Гудило, низовий Волги.

Bubo bubo interpositus Rothschild et Hartert, 1910, Novitates Zool., 17, с. Ill, Эрегли, Малая Азия

По окраске как бы промежуточная форма между двумя предыдущими подвидами: от первого отличается более желтоватой, менее охристой расцветкой, от второго — более насыщенным, до черноты, цветом пестрин. Размеры сравнительно некрупные: длина крыла самцов 428—463 мм (в среднем 445), самок 468—502 (в среднем 408). От Карпат до Каспийского моря и побережья Мангышлака; к северу примерно до 50-й параллели, до среднего течения Дона; к югу — до Закавказья и государственной границы бывшего СССР, по побережью Мангышлака до южных частей полуострова.

Strix sibirica Gloger 1833, Abandem der Vogel durch Einfluss des Klima's, c. 142, Северная Сибирь

Наиболее светлая раса. Темные пестрины повсеместно значительно редуцированы, отчего птица кажется охристо-беловатой. Размеры крупные: длина крыла самцов 438—465 мм (в среднем 451), самок 472—515 (в среднем 492). От предгорий Урала до Оби; к северу —до границы ареала вида; к югу — до 53-й параллели и предгорий Алтая.

Bubo bubo yenisseensis Buturlin, 1911, Орнитол. вести., 2, с. 26, Красноярск

В целом выглядит более интенсивно окрашенным, чем западносибирский филин; общий тон сероватый с примесью охристого; темные пятна развиты хорошо и имеют буровато-черный цвет. Одна из крупных рас. Размеры крыла самцов 443—468 мм (в среднем 456), самок 473—518 (в среднем 487). От Оби к востоку до Нижней Тунгуски и Байкала; к северу — до границы ареала вида; к югу — до Саура, Алтая, Хангая и Кентея.

Bubo jakutensis Buturlin, 1908, Joum. of Ornith., 56, с. 287, Якутск

По окраске близок к енисейским птицам, но в общем темнее и ярче; пестрины более черные, многочисленные, образуют более или менее правильные ряды. Размеры большие: длина крыла самцов 452—468 мм (в среднем 458), самок 480—503 (в среднем 493). От долины Нижней Тунгуски и верховий Вилюя к востоку до верховьев Колымы и Охотского моря; к северу — до границ ареала вида; к югу — до Удской губы и Станового хребта.

Bubo bubo ussuriensis Poliakov, 1915, Орнитол. вестн., 6, с. 44, Никольск-Уссурийский, юг Уссурийского края

Общий тон верха сероватый, темные пятна сравнительно мелкие и размытые, так что светлых участков на спинной стороне почти не заметно. Темный продольный рисунок обычно не распространяется на живот. Длина крыла самцов 430—465 мм (в среднем 448), самок 470—502 (в среднем 483). От Забайкалья к востоку до океанического побережья; и от низовий Амура и Станового хребта до государственной границы.

Bubo bubo borissowi Hesse, 1915, Journ. of Omilh., 63, с. 366, p. Тымь, Сахалин

Очень близок к уссурийской расе, но в целом окраска еще более темная, буроватая. Длина крыла самца 465 мм, самки 470. Сахалин; возможно, этот подвид населяет Курильские острова к северу до Урупа.

Примечание. Подвидовая диагностика данной расы выполнена на ничтожном материале: отличия сахалинских птиц от приморских незначительны и неустойчивы. И лишь островная приуроченность в какой-то мере указывает на реальность подвида.

Strix turcomana Eversmann, 1835, Addenda ad eel. Pallasii Zoographiane Rosso-Asiat., fasc. 1, с. З, Устюрт

Окраска блеклая, темные пестрины бледные, как бы раздробленные, на животе они практически отсутствуют. Размеры средние: длина крыла самцов 420— 468 мм (в среднем 443), самок 470—492 (в среднем 482). От нижней Волги к востоку до Семипалатинска. Зайсана и верхнего течения Иртыша; к северу — до среднего течения р. Урал; к югу — до Устюрта, низовий Сырдарьи и Прибалхашья.

Bubo bubo omissus Dementiev, 1933, Alauda, 4, с. 392, Ашхабад

Окраска типично “пустынная”: охристо-желтые тона блеклые, темный рисунок на перьях тела едва прослеживается. Пестрины узкие, бледные, на живот вообще не распространяются. Один из мелких филинов отечественной фауны. Длина крыла самцов 402—424 мм (в среднем 415), самок 425—460 (в среднем 445). От Большого Балхана и низовий Атрека к востоку до Гурхандарьи и Карфирнигана; к северу предположительно до Устюрта, долины Амударьи и Зеравшана; к югу — до государственных границ.

Примечание. В очерченной местности птиц, обитающих на побережье Каспийского Яюря, как якобы более темных и отличающихся поведением, предлагается выделять в особый подвид — В. b. gladkovi (Залетаев, 1962).

Bubo hemachalana Нише, 1873, Stray Feathers, 1, с. 315, Кулу, Северный Пенджаб

Близок по окраске к казахстанским птицам: слабо развита темная пятнистость, общая бледность тонов и пр. Однако темный продольный рисунок на нижней стороне тела заходит и на переднюю часть живота. Заметно крупнее туркменского филина. Длина крыла самцов 433—466 мм (в среднем 451), самок — 473—508 (в среднем 486). Южное Прибалхашье, Джунгарский Алатау, бассейн Чу, хребет Каратау, Тянь-Шань, Алайская система. Западный Памир, Кызылкумы к западу до Аральского моря; в северных районах эти горные птицы, поселяясь в пустынях, перемешиваются с туркменскими.

Описание. Окраска. Птенцы филина вылупляются сплошь покрытые мягким, густым бело-охристым пухом. Наиболее интенсивно этот тон проявляется у глаз, на лбу, а также крыльях и гузке. Мезоптиль, приходящий на смену первому пуховому наряду, такой же блеклый, но густо испещренный размытыми буроватыми полосками, создающими на груди и боках более определенный, хотя также нечеткий поперечный рисунок. Ноги и пальцы оперены на всех стадиях роста. Оперение их однотонное, светло-бежевое.

Окраска взрослых птиц чрезвычайно изменчива по интенсивности пигментации темных участков пера. Так, западносибирские птицы издали, особенно сидящие, выглядят почти белыми, в то время как многие филины из европейской части ареала в основе интенсивно охристо-бурые с многочисленными ржавчато-темными и черными пестринами. Во всех случаях наиболее интенсивно окрашены верх головы, грудь; наибольшее количество темных перьев характерно для верха крыла и плечей. Рулевые и маховые полосатые, с закономерным чередованием охристых и бурых тонов. Лицевой диск развит сравнительно слабо, имеет относительно светлую, серовато-буроватую окраску с едва заметным рисунком и резкими черными настволинами у горла.

Недавно появились работы, выполненные, например, во Франции (Blondel, Badan, 1976), в которых сообщается, что для самок свойственна более насыщенная (темная) окраска оперения. По-видимому, схожую тенденцию полового морфизма имеют и наши, особенно сибирские, птицы (Пукинский, 1977). Возможно также, что эти птицы светлеют с возрастом (Мензбир, 1895б).

Нельзя не обратить внимание на исключительную силу и развитие ног филина. Не говоря об охоте, для которой это не может быть бесполезным, сильные и сравнительно увеличенные задние конечности позволяют этим птицам быстро и уверенно передвигаться по земле. И это заметно уже по птенцам, которые в возрасте около месяца в обычных жизненных ситуациях могут отойти от гнезда на 100—200 м. При этом сильные ноги являются для них и надежным средством защиты, которое они решительно пускают в дело. Лапы филина снабжены длинными, острыми, круто изогнутыми когтями.

Оперение филина мягкое, рыхлое, явно рассчитанное, на бесшумный полет, необходимый этому хищнику для внезапного появления перед жертвой. Даже основные перья крыла — первостепенные маховые — имеют рассученные края опахал. Кроме того, эти перья имеют особый изгиб опахал, что сводит к минимуму свист рассекаемого при полете воздуха и шорохи, возникающие от трения перьев друг о друга. Укороченность вырезок первостепенных маховых (первое развитое маховое, например, имеет на наружном опахале вырезку всего чуть более трети общей длины пера, на внутреннем — менее четверти) также способствует бесшумности полета, одновременно увеличивая общую несущую поверхность и без того широкого и длинного крыла. Именно поэтому полет филина кажется в сравнении с другими крупными птицами всегда легким, как бы несколько расслабленным.

Показатели размеров филина сильно варьируют в пределах ареала. Имеет место и значительная индивидуальная изменчивость птиц даже в одной географической точке. Тем не менее можно указать, что в целом (Дементьев, 19516; и др.) длина крыла самцов (n = 142) равна 404—468 мм, самок (n = 157) — 425—520 (в среднем соответственно 447 и 468); размах крыльев у самцов (n = 8) 1520—1685 мм, самок (n = 14) 1586—1800 (в среднем 1606 и 1718). Масса самцов (n = 5) 2100—2700 г, самок (n = 6) 3075—3260 (в среднем 2416 и 3164). Судя по имеющимся данным, наиболее мелкие птицы обитают в Туркменистане и в Юго-Западном Таджикистане: длина крыла у самцов (n = 7) 404— 424 мм, у самок (n = 15) 424—460 (в среднем соответственно 415 и 445).

Линька. У птиц, живущих в Восточной Европе и Северной Азии, подробно не изучена. Па основании разрозненных наблюдений — осмотра состояния музейных тушек, также судя по качеству и времени обнаружения отдельных перьев вблизи гнезд и мест дневок, периодического осмотра птенцов и слетков — вырисовывается следующая картина. Начало замены пухового наряда мезоптилем падает на двухнедельный возраст филиненка. На смену этому наряду, еще в гнездовой период, приходит первый годовой наряд. В нем уже в возрасте 2—3 мес молодые птицы мало чем отличаются от взрослых. Наряд этот комбинированный, в нем от мезоптиля сохраняются маховые и рулевые. На смену этому наряду в следующем сезоне, в период с мая по сентябрь, в результате так называемой полной годовой линьки приходит окончательный наряд, который в последующем ежегодно полностью меняется примерно в эти же сроки. Эта линька характеризуется следующими закономерностями: первоначально сменяются внутренние рулевые; затем, также начиная со внутренних, поочередно выпадают маховые и их кроющие; к этому времени начинают выпадать внешние рулевые, затем средние первостепенные и оставшиеся второстепенные маховые и соответствующие им кроющие перья крыла. И только после замены перьев крыльев и хвоста начинается общая линька контурного пера головы и тела.

Распространение. Встречается от западных государственных границ бывшего СССР до тихоокеанского побережья; к югу — от 64—68° с. ш. и до южных пределов. Вне Восточной Европы и Северной Азии — Западная Европа, Северная Африка и Азия к югу до Индостана и Индокитая.

Связь с территорией. Практически все натуралисты, которым доводилось наблюдать за филином в природе (в тайге, в лесостепи или пустыне), склонны считать эту птицу сугубо оседлой. Правда, в большинстве случаев об этом судят не по окольцованным птицам, а по факту повторного гнездования на конкретном участке. Так, в Ленинградской области известно не менее четырех точек, где филины держались круглогодично и где выводили птенцов от 3 до 7 лет подряд (Мальчевский, Пукинский, 1983). Схоже ведут себя филины в лесах Белоруссии (Федюшин, Долбик, 1967). В Печоро-Илычском заповеднике в старом гнезде орлана-белохвоста пара филинов выводила птенцов 5 лет подряд; на левом берегу Печоры, близ устья Б. Шежимы, филины гнездились около 25 лет кряду; там же в скалистом берегу Пире-хо—не менее 20 лет, и т.д. (Теплев, 1948). В Хоперском заповеднике зарегистрировано гнездование филина на одном участке в течение 41 года (!), в другом—15 и в третьем. месте — 12 лет подряд (Золотарев, 1974). В Узбекистане, в пустыне Кызылкум, в одной из ниш невысокого холма филины выводили потомство не менее 10 лет подряд, на другом участке — не менее 5 лет, и продолжали держаться здесь по крайней мере еще в 1988 г.

О привязанности филинов к раз выбранному участку свидетельствуют и наблюдения европейских орнитологов. Так, в Швеции окольцованных старых птиц встречали только близ места кольцевания. Один из филинов был встречен на том же участке спустя 20 лет (Lettesjo, 1974). Все это говорит о сильнейшем территориальном консерватизме особей, занявших участок.

Местообитания. Эвритопность филина очевидна и хорошо известна. С почти одинаковым успехом он выводит потомство в таежной зоне, степях и пустынях, обитает по низинам в долинах рек, в каменистых ущельях, На гнездовье в горах эта сова может быть встречена, например, на Кавказе на высоте до 2700 м (Портснко, 1958), в Восточном Памире на высоте до 4100—4200 м (Громов, Егоров, 1953), на Памиро-Алае — до 4300 м (Иванов, 1969), на Тибете — до 4700 м (Дементьев, 19516). Не свойственна этой птице и строгая биотопическая приуроченность. Очевидно, что во всех случаях определяющими факторами являются лишь наличие и доступность корма.

При этом следует заметить, что широко бытующее старое представление относительно приуроченности филина к обширным перестойным лесам требует пересмотра. Не говоря уже о большой редкости подобных биотопов по всей лесной зоне и особенно в европейской ее части, охота столь крупной совы в лесу затруднительна. В современную эпоху даже в традиционно таежных районах филин — птица скорее открытого ландшафта, чем закрытого. Его биотопами, например на северо-западе России, являются обширные пространства верховых моховых болот, многокилометровые вырубки и гари, побережья и т. п.

При анализе участков, занимаемых филинами в различных ландшафтно-географических зонах, можно заметить общее: во всех случаях эта сова стремится поселиться прежде всего там, где в гнездовой период изобилует корм. В лесной полосе это могут быть побережья зарастающих водоемов с колониями чайковых, привлекающие на гнездовье уток и куликов. Хорошим тому примером может служить повышение концентрации гнездящихся филинов в окрестностях больших озер, богатых водоплавающими, выявленное в Латвии (Граубиц, 1983), Эстонии (Кумари, 1965), Ленинградской области (Мальчевский, Пукинский, 1983). По тем же причинам в Барабинской низменности филина явно привлекают открытые острова среди тростниковых займищ. Здесь, кстати, помимо водоплавающих птиц летом во множестве обитают водяная полевка и ондатра. В пустыне Кызылкум, после возникновения в ней сливных озер, на которых тут же образовались крупные поселения веслоногих, голенастых, чайковых, пастушковых и пластинчатоклювых птиц, филины гнездятся в непосредственной близости от них. На других участках пустыни они несомненно тяготеют к местам колониального поселения грызунов. В горах, на Тянь-Шане, филины нередко гнездятся рядом с колониями галок, голубей и пр. (Тюрин, 1961); в горах на Уч-куе, в Туркмении, гнезда филинов во многих случаях приурочены к колониям пищух (Дементьев, 1952). То же отмечено на Восточном Памире, где численность филина достаточно стабильна у оз. Ран-Куль и где они, помимо прочего, регулярно добывают уток и куликов (Громов, Егоров, 1953). Таким образом, трофический фактор — один из важнейших при выборе филином места жительства, и особенности ландшафта занимают несомненно подчиненное место. Этим и объясняется эвритопность вида.

Антропогенный ландшафт филин в наши дни во многих случаях избегает. Так, в Ленинградской области он практически отсутствовал в радиусе 100 км от Ленинграда (ныне Санкт-Петербурга) (Мальчевский, Пукинский, 1983). В то же время в Холперском заповеднике известно гнездо, располагающееся всего в 1,2 км от г. Новохоперска (Золотарев, 1974). Здесь уместно вспомнить, что в Подмосковье филины некогда поселялись на колокольнях заброшенных церквей и охотились вблизи поселков, вылавливая крыс (Птушенко, Иноземцев, 1968). Совершенно очевидно, что сегодня выбор филином места жительства во многом зависит от отношения к нему человека. Кстати, во многих странах Западной Европы филины явно тяготеют к культурному ландшафту (Bezzel, Wildner, 1970).

Численность. Повсеместно в густонаселенных областях России и сопредельных регионов в последние десятилетия численность филина катастрофически падает. Более или менее эта птица еще обычна только на севере, например в Архангельской области (Паровщиков, Севастьянов, 1960). Сходное положение пока сохраняется в Вологодской области, но уже в Ленинградской области численность филина всего 15—20 пар (Мальчевский, Пукинский, 1983). В Эстонии положение несколько лучше: здесь обитает около 100 пар (Рандла, Ыун, 1986). 20—30 пар присутствуют в Латвии (Граубиц, 1983; Липсберг, 1986). На предельно низком уровне уже не одно десятилетие держится численность филина в Московской области (Птушенко, Иноземцев, 1968), да и в других центральных областях. Даже на территориях заповедников, например Хоперского, плотность не превышает 0,06 гнездящейся пары на 1 км², филин практически исчез со всей южной степной части Украины, давно редок в Поволжье (Портенко, 1950). Во всей Молдавии к 1970-м годам сохранилось не более 30—40 пар (Аверин и др., 1971) и здесь эта сова отнесена к исчезающим видам.

В 1950-х годах филин еще считался обычной птицей нагорно-степных .и лесостепных ландшафтов Южного Урала (Кириков, 1952). Десятилетие спустя он не представлял редкости в Барабинской лесостепи Новосибирской области, а также в районе оз. Чаны. В ту пору мы здесь регистрировали пару почти на каждые 18—25 км². В Якутии, южнее 68-й параллели, он, возможно, и сегодня широко распространен (Воробьев, 1963). В таежных областях Приморья это, по-видимому, изначально редкая птица. На реках, где водятся рыбные филины (например, на р. Бикин в 1969—1978 гг.), филин практически отсутствует. В Приморском крае он, пожалуй, тяготеет к морскому побережью, где на маршруте в 5—7 км было выявлено пять пар (Рахилин, 1986). Сравнительно обычен филин в антропогенном ландшафте юга Приморья. На Сахалине он во многих местах является редким (Гизенко, 1955).

Образованию пар предшествует активная вокализация — многократное воспроизведение видового призывного крика (см. раздел “Голос”). Она осуществляется в основном в глубоких сумерках и захватывает первую половину ночи. Для осенне-зимнего “пения” филинов характерна сравнительная нерегулярность, частые непредсказуемые перерывы, и не менее частые смены мест “пения”. Изменчива и манера подачи голосового сигнала: филин может до 10—15 мин кричать сидя, после чего либо замолкнуть и переместиться на новое место, либо не прекращая вокализации перелететь на 200—500 м и продолжать кричать там. Нет сомнения, что основная функция “осеннего токования” отнюдь не охрана и защита выбранной территории, а встреча будущих партнеров по размножению. С образованием пары интенсивность подачи голоса резко снижается. К тому же старые птицы, состояние в паре и имеющие свой участок, осенью и зимой наиболее молчаливы.

Весеннее токование филинов, предшествующее непосредственному размножению, напротив, отличается стабильностью как в отношении подачи голосовых сигналов, так и по “привязанности” птиц к точкам на местности. Спариванию предшествует своеобразное брачное поведение. Токующий самец ходит по земле вокруг самки, плотно прижав оперение громко “ухает”, а иногда раздувает шею (Гаврин, 1962). При этом иногда птицы принимаются кричать вдвоем в непосредственной близости от будущего гнезда, чем нередко и выдают его месторасположение (Спангенберг, 1972). Среди европейских орнитологов укоренилось представление, согласно которому весной, сменяя точки пения, филин как бы очерчивает границы гнездового участка (Blondel, Badan, 1976; Olsson, 1979; ч др.). Как бы там ни было, но есть и еще одно отличие осенне-зимней голосовой активности от весенней: в первом случае птицы обычно кричат в темноте, во втором нередко начинают вокализацию засветло, перед заходом солнца, а изредка их голоса можно услышать в этот период даже среди дня.

Во многих районах, отличающихся непостоянством погодных условий, сроки токования филинов далеко не столь определенны, как указывалось выше. Так, брачные крики филинов, например в Ленинградской области (Мальчевский, Пукинский, 1983), начинаются с февраля — первой декады марта. Они продолжаются весь март и апрель, а в отдельных случаях бывают слышны до середины мая и позже. За это время наблюдается обычно несколько пиков активности, сопровождающих различные фазы репродуктивного цикла: во второй половине марта — в период, предшествующий кладке и началу насиживания; в середине апреля — в период, совпадающий со временем вылупления птенцов; в середине мая, при оставлении птенцами гнезда; и в конце размножения — в августе — сентябре, в период распада выводков. Однако максимальная по интенсивности брачная вокализация филинов регистрируется лишь в первый из выделенных периодов.

Столь рано приступая к размножению, филины, естественно, стремятся поселиться в большинстве районов на сравнительно открытых, лучше прогреваемых солнцем участках. Это особенно заметно в горной местности, где они явно предпочитают склоны с южной экспозицией (Тюрин, 1961). Схожая тенденция вырисовывается в Печоро-Илычском заповеднике (Теплов, 1948). В Ленинградской области (Мальчевский, Пукинский, 1983), в Прибалтике — Эстонии и Латвии (Kumari, 1954; Граубиц, 1983), в Карелии, равно как и в соседних районах Финляндии (Korpimaki, 1985), это же стремление приводит к тому, что здесь филин явно тяготеет к хорошо прогреваемым соснякам и безусловно редок в ельниках. Но могут быть и исключения из этого правила. Почему-то далеко не всегда на южных склонах (хорошо прогреваемых местах) селятся филины в Якутии, в районе Верхоянска (Воробьев, 1963).

То, что филины не гнездятся у нас в дуплах (два таких случая приводятся для Финляндии — Mikkola, 1983), скорее всего связано с тем, что удобных и достаточно вместительных для него дупел мало. Известно об использовании филином в заболоченных белорусских лесах старого гнезда подорлика (Федюшин, Долбик, 1967). О пятилетнем занятии филином гнезда орлана-белохвоста на берегу Волосницкой старицы сообщается в трудах Печоро-Илычского заповедника (Теплов, 1948). А однажды в Мазырском полесье Белоруссии гнездо филина было обнаружено на дощатом настиле для ульев на дереве (Клрыкау, 1929).

Насколько привязана пара птиц к своему гнездовому участку, настолько легко самка может менять место, где располагается гнездо. По-видимому, это даже типично для филина (Schaefer, 1971; Mikkola, 1983). Приводится такой случай: во Франции определенная пара, упорно придерживаясь гнездового участка, за семь лет 8 раз сменила место своего гнезда (Blondel, Badan, 1976). Особым непостоянством отличаются пары, гнезда которых располагаются открыто в посещаемой местности. В Средней Азии, в частности в пустыне Кызылкум, нам известны удобные ниши, в которых, судя по многолетним остаткам пищи, филины регулярно гнездятся. Известны и факты, когда в труднодоступных нишах скальных выходов в долине Реута (Молдавия) иногда обнаруживались многие тысячи костных остатков чуть ли не за двухвековой период, что несомненно свидетельствует о традиционности использования для гнездования таких мест (Анисимов, Лозан, 1968).

В большинстве районов Восточной Европы и Северной Азии к кладке самки приступают чаще всего в конце марта — первой декаде апреля. По-видимому, в благоприятные в кормовом отношении годы филины начинают размножение раньше, в голодные — позже (Сухинин, 1962). Случаев приостановления размножения из-за отсутствия пищи неизвестно, что связывается с высокой степенью трофической пластичности этих сов. Старые особи по сравнению с молодыми приступают к размножению на 2—3 нед раньше (Mikkola, 1983). Этим, а также способностью самок филина при утрате первой кладки к повторению ее объясняются общие растянутые сроки размножения, что особенно заметно на юге ареала. Например, под Самаркандом свежеснесенные яйца филина можно найти в середине февраля и в апреле (Иванов, 1969). Яйца откладываются с интервалом 2—4 дня. Их размеры: 51—66 х 43,0—53,4 мм, в среднем (n = 40) 58,7 х 48,0 (Дементьев, 1951 б; Гаврин, 1962; Битаров и др., 1986; и др.). У сибирских филинов яйца наиболее крупные: 58,5—62,0 х 50,0—51,0 (в среднем (n = 12) 59,4 х 50,1). Масса свежеснесенного яйца 73—75 г. Через 3 нед яйца могут иметь массу 57—58 г (Тюрин, 1961). Яйца округлые, с мало отличимыми острым и тупым концами, с характерной грубозернистой, шероховатой белой скорлупой, которая по мере насиживания становится более гладкой.

Полная кладка содержит чаще всего 3—4 яйца, нередко 2, иногда 5 и редко б яиц. Максимальные по числу яиц кладки были обнаружены в конце прошлого века под Казанью (Рузский, 1891). Для европейских птиц средняя величина кладки (по 481 гнезду) — 2,6 (Mikkola, 1983). При этом прослеживается закономерность: по мере продвижения с севера на юг размеры кладки возрастают. На птицах, содержавшихся в неволе, выяснено также, что средний размер кладки молодой птицы 2—3 яйца, старой — 3—5 (Когаева, 1958). Как в неволе, так и в природе в крупных кладках очень часто одно из яиц оказывается неоплодотворенным (болтуном). Откладываются яйца, как правило, ночью.

Масса однодневных птенцов обычно не превышает 60—63 г. Из-за разницы в сроках вылупления очень заметны различия в росте и развитии птенцов, особенно в первый месяц. Так, в одном из гнезд филина в Якутии масса птенцов в момент обнаружения была равна 130 и 640 г, однако к моменту вылета она стала почти одинаковой — 1830 и 1850 г; позднее младший птенец обогнал по массе старшего (Егоров, Лабутин, 1959).

Родители смело и активно защищают кладку и птенцов от четвероногих хищников. Даже крупные пастушьи собаки не решаются приблизиться к гнезду, устроенному совершенно открыто, например в пустыне. Одновременно поражает та откровенная осторожность родителей, которую они в большинстве случаев как в открытом, так и в закрытом ландшафте проявляют к человеку. Самец, как правило, при подходе людей вообще улетает прочь и только покрикивает издали. Самка, нередко отлетев от гнезда метров на 50, садится на землю и принимается там возбужденно прохаживаться, приняв угрожающую позу, щелкая клювом, тревожно вскрикивая. Лишь темнота может придать ей большую смелость. Примечательно, что птицы, обитающие в густонаселенных районах Западной Европы, особенно те, за которыми ведутся многолетние наблюдения, проявляют агрессию по отношению к пришельцам и случается, атакуя, даже наносят удары (Mikkola, 1983).

В последние годы в западноевропейской литературе (Mikkola, 1983) появилось несколько заслуживающих внимания сообщений о том, что при посещении гнезда филина человеком самка иногда уносит совят в новое место. Для Восточной Европы и Северной Азии подобные факты не отмечались.

Как бы ни была изощренна и действенна защита птенцов родителями, наибольший естественный отпад у молодежи, видимо, соответствует выводковому периоду. Он слагается из гибели птенцов от различных причин, но чаще смерть совенка, особенно младшего возраста, наступает от недоедания или от каннибализма. Так, даже в условиях заповедного режима в Бадхызе с 1950 по 1958 гг. в средым выводки филина составляли всего 1,5—3,5 птенца на гнездо (Сухинин, 1962). В европейской части этот показатель и того меньше — 1,4—2,5 (данные за 40 лет разных авторов по 38 выводкам). В то же время в Узбекистане, в пустыне Кызылкум, при хороших кормовых условиях в 1988 г. из одного гнезда благополучно вылетели все пять птенцов. Однако истинный успех размножения филинов (с учетом всех потерь, включая гибель кладок в Восточной Европе и Северной Азии) не известен ни для одного региона.

Поведение. Образовавшиеся пары по-видимому, сохраняются пожизненно. Этому способствует то, что птицы держатся круглогодично на одном месте. В результате гнездовой участок отдельной пары как бы превращается в традиционное место размножения и функционирует, о чем говорилось выше, многие годы. О размерах такого участка точных данных для России и сопредельных регионов нет. Можно лишь предположить, что границы его изменчивы и во многом зависят, с одной стороны, от времени года и стадии репродуктивного цикла, с другой, — от наличия и доступности корма. В Западной Европе, например во Франции, территория, занимаемая размножающейся парой, может быть равной 1400 га (Blondel, Badan, 1976); схожие размеры гнездовых участков в Западной Германии (Mebs, 1972); в Швеции гнездо от гнезда может быть удалено на 4—5 км (Olsson, 1979) и т. д.

Если в Западной Европе енотовидную собаку, лисицу и даже куницу причисляют к явным врагам и конкурентам филина, то для Восточной Европы и Северной Азии такие сведения отсутствуют. Напротив, известно, что в Хоперском заповеднике возле гнезда филина, в 25 м в стороне, успешно вывела щенков енотовидная собака, а в 40 м — лисица (Золотарев, 1974),

Хорошо известно отношение к филину хищных птиц и воробьиных в дневное время. Ведут себя они по-разному: вороны, обычно заметив филина на отдыхе, кружатся с криком над ним; сороки с тревожным стрекотом снуют поблизости, возможно рассчитывая поживиться остатками его трапезы; хищники, за исключением коршунов и специализированных падальщиков, пикируя, проносятся рядом; мелкие воробьиные интенсивно окрикивают его, держась на минимальной дистанции, а если филин, потеряв терпение, перелетает, следуют за ним (Теплов, 1958). Однако большинство из этих птиц могут стать и добычей филина.

Однако в литературе на этот счет можно встретить разночтения. Так, И. М. Громов и Н. М. Парфенова (1950) пришли к выводу, что филины в условиях открытого ландшафта становятся “менее выраженными ночными хищниками”. Здесь же можно привести еще одно наблюдение: в районе п-ова Мангышлак, на Устюрте и других близлежащих районах, ежи и тушканчики занимают чуть ли не ведущее место в рационе филина (Солецкий, 1959). А добыча этих зверей возможна только в глубоких сумерках и ночью. Приведем еще пример: в Печоро-Илычском заповеднике в 1935 г. на фоне массового размножения белок последние очень часто становились жертвой филина (данные В. Г. Дормидонтова; Теплов, 1948). Это могло случиться только в светлое время суток. То же следует сказать в отношении поимки сусликов на юге европейской части России (Спангенберг, 1949) и в Молдавии (Анисимов, Лозан, 1968). Все это указывает на то, что общая пластичность поведения филина в известной мере распространяется и на время его активности. Наименее активны как взрослые птицы, так и птенцы в часы, близкие к полудню и полуночи.

Питание. Охотничий участок филина достаточно велик. Имеются указания, что, например, в Прикаспии отдельные птицы охотятся на расстоянии до 10 км от гнезда (Громов, Парфенова, 1950). Косвенно об этом же свидетельствуют найденные в погадках филина на Гиссарском хребте остатки пластинчатозубых крыс, которых сова могла добыть лишь в долине, на расстоянии не менее 20 км (Иванов, 1969). Но известны и случаи, когда эти совы, обитая в горах Восточного Памира и Копетдага, довольствовались жертвами, добываемыми в округе, совершенно игнорируя богатые кормом побережья водоемов, расположенных всего в 5—б км (Громов, Егоров, 1953). В общем можно считать правилом, что охотничий участок филина охватывает максимальное (из имеющихся) число биотопов района (Аверин и др., 1971).

В некоторых работах тесно увязывается распространение филина с наличием какого-нибудь определенного вида жертвы. Считалось, например, что в ряде районов Александровского хребта (Семиречье) филины живут только там, где обитает заяц-толай. Более того, полагали, что чем выше численность последнего, тем больше и филинов (Spangenberg, Dementieff, 1935). Исследования последних лет выявили совсем другую картину: филин оказался исключительно пластичным в своих трофических связях, и в сущности почти везде с легкостью переходит на наиболее массовый из доступных кормов (Попов, Лукин, 1949; Дементьев и др., 1953; Солецкий, 1959; Тюрин, 1961; и др.). Здесь же заметим, что филин — крупный и прожорливый хищник, способный заглотать за раз до 1 кг пищи (Теплев, 1948), и именно стремление к питанию массовыми объектами позволяет ему не только жить оседло, но и не зависеть при размножении от одного определенного вида корма.

Так, в близких к России районах Финляндии, судя по 1075 погадкам из 22 гнезд, наряду со всевозможными сравнительно мелкими жертвами, добычей филина в 27% случаев становятся тетерева и зайцы-беляки. Рацион этой совы здесь разнообразится за счет уток и рыбы (Sulkava, 1966; Mikkola, 1970a). Для Ленинградской области в качестве жертв филина известны наряду с водяными полевками, пасюками и куньими также заяц-беляк, тетерев, белая куропатка, чирок-свистунок и серая ворона. Для этой же области описаны случаи успешного нападения филина на енотовидную собаку и его охота на глухарей на токах (Мальчевский, Пукинский, 1983). В то же время в Архангельской области филины — явные мышееды. Среди их жертв (121 случай) чаще всего оказываются полевка-экономка, пашенная и водяная полевки, редко белки (6) и куриные (3) (Севастьянов, 1963).

В Печоро-Илычском заповеднике (на основании 2225 данных) эта сова добывает в основном (2/3, случаев) млекопитающих: зайца-беляка, белку и водяную полевку, в 1/3 случаев — куриных и уток. Здесь филины охотятся и за рыбой: сидя на камнях у уреза воды, подстерегают семгу (Теплов, 1948). В верховьях Лены на р. Пеледуй в одном случае пища семьи филинов на 71,8% состояла из лесных и водяных полевок, затем рыбы (10%), зайцев-беляков (6,1%) и белок (1,5%) (Егоров, Лабутин, 1959). Кстати, известно, что и в степной зоне филины иногда кормятся рыбой (Портенко, 1950). На южной оконечности Урала основу пищи филина составляют хомячки и степные пищухи, реже поедаются полевки и кузнечики (Кириков, 1952).

Интересные материалы по питанию филина на Восточном Памире приводятся И. М. Громовым и О. В. Егоровым (1953). Здесь, на высоте около 4000 м, наблюдения велись за несколькими парами. Их охотничьими угодьями были пологие склоны, покрытые редкой растительностью, где филины добывали зайца-толая, тибетскую саджу, монгольского зуйка, жаворонков и различных мышевидных грызунов; в скалах и осыпях по-соседству вылавливали пищуху и серого хомячка. Анализ погадок и наблюдения показали, что здесь филины нередко охотились вблизи своих гнезд. В целом на долю млекопитающих пришлось 98,7%, из которых 96,2% составляли мышевидные грызуны. Невольно поражает низкий процент птиц — 1,2%; хотя в долине их было немало, они почему-то добывались в основном в береговой зоне оз. Ранг-Куль.

Мы уже отмечали частую приуроченность гнезд филина к поселениям колониально живущих птиц и зверей. Повторим, что в горах Тянь-Шаня филины нередко гнездятся рядом с колониальными поселениями галок и голубей (Тюрин, 1961); сходную картину наблюдали еще в первой четверти XX в. на р. Или (Шестоп°ров, 1929). Известно даже о пребывании явно залетной птицы в мае на о-ве Харлов в Баренцевом море на заповедных птичьих базарах (Карпович, 1985). Везде здесь совы, естественно, жили за счет именно колониальных птиц, легко добывая их в необходимом количестве. Зимой же, когда колонии пернатых пустели, филины переключались на млекопитающих — песчанок и зайцев. Тяга к массовым объектам охоты вообще характерна для филина, чье поведение весьма пластично. Именно этим объясняется тот факт, что филины, живущие, например, в Воронежской области, в одни годы являются стопроцентными мышеедами, в другие переходят на питание главным образом зайцами (Барабаш-Никифоров, Семаго, 1963). То же было отмечено и для Татарии (Попов, Лукин, 1949).

В Европе зафиксировано несколько случаев гибели филинов у линий высоковольтных электропередач (Mikkola, 1983). Можно предположить, что последние представляют реальную опасность для филина и в Восточной Европе и Северной Азии, тем более что гибель других крупных птиц от проводов высокого напряжения у нас хорошо известна.

Хозяйственное значение, охрана. В филине человек издавна видел конкурента в использовании ресурсов природы. Однако в наши дни, при явной тенденции к деградации численности этой птицы, такое отношение к ней безнравственно. В Западной Европе для восстановления численности филина неоднократно предпринимались попытки его вольерного разведения с последующим выпуском в природу (Вгоо, 1977). В ряде стран эта сова уже много лет находится под угрозой исчезновения (Geroudet, 1969). Специально разрабатываются биотехнические мероприятия для улучшения условий ее размножения (Prey et al., 1974; Olsson, 1979): на склонах сооружаются искусственные ниши, в лесной местности — специальные укрытия-шалашики и т. д.